Сергей Меркулов писал(а):Пушкин, Грибоедов, Гоголь, Тургенев и другие русские писатели по возможности избегали иностранщины.
В последнем вкусе туалетом
Заняв ваш любопытный взгляд,
Я мог бы пред ученым светом
Здесь описать его наряд;
Конечно б это было смело,
Описывать мое же дело:
Но панталоны, фрак, жилет,
Всех этих слов на русском нет;
А вижу я, винюсь пред вами,
Что уж и так мой бедный слог
Пестреть гораздо б меньше мог
Иноплеменными словами,
Хоть и заглядывал я встарь
В Академический словарь.
В этих строфах Пушкин, описывая внешний вид Евгения, действительно переключается на волнующую его тему развития и чистоты русского языка.
Но в том же романе "Евгений Онегин" Александр Сергеевич использовал большое количество «чужих» слов и даже часто вынужден был передавать их иноязычной графикой:
Служив отлично-благородно,
Долгами жил его отец,
Давал три бала ежегодно
И промотался наконец.
Судьба Евгения хранила:
Сперва Madame за ним ходила,
Потом Monsieur ее сменил;
Ребенок был резов, но мил.
Monsieur l’Abbй, француз убогий,
Чтоб не измучилось дитя,
Учил его всему шутя,
Не докучал моралью строгой,
Слегка за шалости бранил
И в Летний сад гулять водил.
Когда же юности мятежной
Пришла Евгению пора,
Поря надежд и грусти нежной,
Monsieur прогнали со двора.
Вот мой Евгений на свободе;
Острижен по последней моде;
Как dandy лондонский одет —
И наконец увидел свет.
Он по-французски совершенно
Мог изъясняться и писал;
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринужденно;
Чего ж вам больше? Свет решил,
Что он умен и очень мил.
Давно уже живут в русском языке слова денди, мадам, месье, как и многие другие иноязычные слова, встречающиеся в романе Пушкина.
Пред ним roast-beef окровавленный
И трюфли, роскошь юных лет…
Онегин полетел к театру,
Где каждый, вольностью дыша,
Готов охлопать entrechat…
Измены утомить успели;
Друзья и дружба надоели,
Затем, что не всегда же мог
Beef-steaks и страсбургский пирог
Шампанской обливать бутылкой
И сыпать острые слова,
Когда болела голова…
Слово бифштекс появляется в русском тексте ещё в конце XVIII в. – у Н. М. Карамзина в «Письмах русского путешественника», правда, в иной форме – бифстекс. (Кстати, эта форма вместе с привычной нам формой бифштекс значится в словаре В. И. Даля.) В 1823 г. в «Евгении Онегине» Пушкин дал это слово в английском написании, а в 1830 г. в «Истории села Горюхина» написал по-русски – бифштекс.
Сергей Меркулов писал(а):Иные языки, даже заимствуя слово, стараются его ассимилировать под собственные нормы. Например, все те иностранные заимствования вроде кафе, кофе, какао, пальто или метро, которые в русском языке не изменяются по падежам, в сербском языке очень даже изменяются. И это хорошо.
А можно взять, к примеру, явно заимствованное (хотя и не совсем ясно, из какого именно языка) слово мастер. Склоняется оно точно так же, как любое другое русское слово подобного типа (например, повар): мастер, мастера, мастеру, мастера, мастером, о мастере. Такие формы склонения можно встретить только в русском языке. По своему произношению русское слово мастер отличается как от немецкого Meister [майстер] или английского master [масте], так и от других иностранных слов, восходящих к общему с ним источнику. Наконец, ни в одном другом языке, кроме русского, не встретишь такого количества производных слов: мастерство, мастеровой, мастерица, подмастерье, мастерская, мастерить и т. п. Следовательно, слово мастер является иноязычным только по своему происхождению. По своему же грамматическому оформлению, по словообразовательным связям, по особенностям произношения и, главное, по самому факту употребления в языке – это типично русское слово. Проникновение в наш язык таких слов, как мастер, не привело к «искажению» русского языка, к утрате каких-либо его самобытных черт. Напротив, сами заимствованные слова приспособились к русскому языку, к особенностям его произношения, грамматики, словообразования.
Сильный у нас язык, вот!